Быть или не быть?
Дорастет ли Газпром-сити до трехсот метров?

Общественность против небоскреба. Но обладают ли директор музея или ректор ВУЗа той совокупной информацией, которая есть у власти в момент принятия решения? Губернатор В. И. Матвиенко убеждает общественность в том, что небоскреб – это хорошо.

Без вдумчивого сопоставления доводов «за» и «против» на вопрос: быть или не быть небоскребу в Санкт-Петербурге? – не ответить. Попробуем сопоставить.

Пример из истории

Как закладывалась и строилась новая столица Российской империи? Единицы поддерживали Петра I, большая часть высокопоставленной общественности была против. Почему? Трудно и неохота съезжать с насиженных мест в Москве, чтобы где-то на болотах, под дождем обустраиваться заново. Многие просто не понимали – зачем это нужно. И противодействовали, препятствовали. Но император Петр сказал: Петербургу быть… город стал.

Петр I применил власть, понимая, что иначе европейское государство не построить. А если бы не применил, смалодушничал? Где бы тогда мы жили, чем бы любовались в белые ночи, что бы показывали нашим гостям и многочисленным туристам?

Еще один исторический пример

Без малого через две сотни лет в столице Франции случилась другая история. Гюстав Эйфель выиграл организованный в 1886 году государственный конкурс, предложив построить в центре Парижа металлическую башню из железа высотой 300 метров. Строительство началось 26 января 1887 года, несмотря на протесты многочисленных знаменитостей, среди которых были Ги де Мопассан, Шарль Гуно, Викторьен Сарду.
А сколько журналистских криков и протестов общественности было против решения не сносить башню.
Ее должны были демонтировать в 1909 году, по окончании концессии, полученной Эйфелем, но развитие радиотелеграфии ее спасло. В XX веке Эйфелева башня стала символом «столицы красоты», и вряд ли сейчас у нее найдутся противники.

История и современность пересеклись

Что делал Петр I в период своего правления? Стремился привести облик России и российское мышление к европейским стандартам. Для строительства новой столицы он пригласил ведущих европейских архитекторов. И не ошибся.
Нечто похожее происходит в Санкт-Петербурге и в настоящее время. Все самые амбициозные проекты осуществляются иностранцами. Почему? Чтобы европейский (и даже мировой) дух во второй раз прижился на берегах Невы. Чтобы город мог конкурировать и сотрудничать на равных с ведущими городами мира.

Современный облик делового мира – высотный

Высота офиса компании характеризует уровень ее капитализации, престижность и успешность. Говорит о ее деловой репутации и «весе».
Город, который стремится не плестись в хвосте цивилизации, а в какой-то мере даже задавать ее тон, может позволить одной или нескольким ведущим мировым компаниям построить на своей территории, в непосредственной близости от исторического центра высотные офисы.
Санкт-Петербург никогда не мыслил себя исключительно городом-музеем. Современные петербуржцы хотят жить в деловом, современном центре.
Понимая это, что называется «зря в корень», городская власть вынуждена отвечать адекватно.

Архитектура небоскреба

Из всех предложенных вариантов высотки конкурсная комиссия остановила выбор на том, который в наибольшей степени отвечает стилю высотных городских доминант. Параллелепипед с одинаковыми по ширине вверху и внизу гранями – не прошел. Одобрен проект здания-шпиля, собирающийся высоко над землей в одну точку, как бы деликатно «стремящийся к нулю».

Такая архитектура – при достаточно тонкой прорисовке деталей – может стать символом нового делового Петербурга.

Что еще «за» небоскреб на Неве?

Экономическая выгода, новые рабочие места, на ближайшие несколько лет фронт работ для стройиндустрии города, развитие примыкающих к площадке Газпром-сити территорий.

Теперь – что «против»?

Есть города, которые сразу закладываются и строятся как города высотные.
В них небоскребы, как «старые», так и «новые», воспринимаются нормально, потому что структура и масштаб городского пространства вертикальны. В Санкт-Петербурге все иначе.

Санкт-Петербург – равнинный город

Ближайшие к центру города высокие отметки рельефа – это Пулковские высоты на юге, Кавголовские горы на севере. В отличие от городов на холмах (Москва) или городов «вокруг горы» (Прага, Таллин) Санкт-Петербург горизонтально распластан на берегах широкой реки Невы и вдоль побережья Финского залива. Весь западный горизонт – это чистая, не перебиваемая никакими вертикалями линия.

Равнинность земли и горизонтальность воды обусловила преобладание горизонталей и в архитектуре. Горизонтальны гранитные набережные и бастионы Петропавловской крепости, невысокие, как будто растянутые вдоль поверхности земли дворцы.
Глаз, воспринимающий Санкт-Петербург, привык к высокому, чистому небу, парящему парусом над водой, землей и архитектурой. К его ничем не замутненному отражению в многочисленных реках и каналах.

Чтобы добиться такого органичного взаимодействия архитектуры с природным ландшафтом основателю города –Петру I – пришлось установить высотные ограничения.
Но как бы смотрелся Петербург без шпиля Адмиралтейства и колокольни Петропавловского собора, Александровской колонны и даже без относительно молодой радиотелевизионной башни?
Отдельные вертикальные доминанты, храмы, шпили колоколен – необходимы. Они помогают горизонтальному городу вписаться в «горизонтальный рельеф».

Сложившаяся среда

Самое главное «против» кричит о разрушении исторически сложившейся природно-архитектурной среды. Если с Дворцовой площади (от которой до площадки Газпром-сити более пяти километров), с площади Искусств, с Невского проспекта, с большинства линий Васильевского острова и улиц Петроградской стороны небоскреб никто не увидит, то Смольный собор и весь комплекс Смольного института на фоне металло-стеклянного, спиралевидно завернутого шпиля будут восприниматься совсем по-другому.

Какие архитектурные ансамбли города «пострадают»?

С некоторых точек Александро-Невская лавра, Марсово поле от здания Ленэнерго, Михайловский сад, Таврический сад…
«Пострадают» виды на город со стрелки Васильевского острова, с Университетской набережной и набережной Лейтенанта Шмидта, с пляжа Петропавловской крепости, с Петровской набережной; виды от гостиницы «Санкт-Петербург», от Финлядского вокзала, с Арсенальной набережной.
Ширина реки Невы позволит увидеть небоскреб во всей своей красе.
А вот с Елагина острова, из ЦПКО, из парка 300-летия Санкт-Петербурга его мы не увидим вовсе или увидим только навершие здания-шпиля. В таком же виде Газпром-сити будет восприниматься и от Володарского моста и прилегающих к нему территорий, но каких-то особенно ценных архитектурных памятников здесь не много.

Негибкость компании-застройщика

Почему Газпром «уперся» в заявленный участок? Почему не работает по другим?
Отступи он на пару километров от реки Невы, заяви свой небоскреб где-нибудь в районе станции метро «Ладожская» (между прочим, в том же депрессивном районе), и напряжение в обществе схлынет.
Или, оставаясь у Невы, найди другие способы (не высотой офиса) заявить о своей репутации, капитализации и имидже…
Вряд ли для такой богатой компании определяющим является стоимость земли, из клочка которой нужно выжать все возможное и поэтому строиться не вширь, а вверх.

А если пожар?

Еще «против» небоскреба – его пожарная безопасность. В арсенале городской пожарной службы нет ни рукавов, ни пожарных лестниц для борьбы с огнем на такой высоте. Автор этих строк лично присутствовал при тушении пожара высотного здания Института Урбанистики на Бассейной улице в марте 1998 года. Он вошел в историю Петербурга как один из самых крупных пожаров последних лет.
Из-за конструктивных особенностей здания, построенного из стекла и бетона, площадь возгорания быстро увеличивалась – огонь полз на верхние этажи.
В тушении пожара участвовали 46 единиц техники, 160 человек личного состава. Они контролировали территорию вокруг горящего здания, гасили падающие на землю архитектурные детали и обломки конструкций, следили за стоящими рядом домами. И ждали, пока сгорят все верхние этажи (7 из 14). Лишь через 5 часов после возгорания пожарным удалось взять ситуацию под контроль и приступить к проливке и разборке полностью сгоревших помещений. Наблюдать подобное в более крупном масштабе (а Газпром-сити – это не 14, а 100 этажей) не пожелаю никому.

А если теракт?

Еще «против» – угроза террористических актов. Высотка в этом отношении слишком притягательный объект, и в этом вопросе дополнительных пояснений не требуется.
Чтобы читатель имел возможность сам сопоставить все перечисленные «за» и «против», сведем их в одну таблицу.

«За»	«Против»
Новое мышление власти. При закладке Петербурга Петр I тоже испытывал невероятное сопротивление старой «российской» знати.	Равнинный город. Преобладание горизонтальной линии в природном и архитектурном ландшафтах.
Эйфелева башня – символ Парижа. А все были против.	Разрушение исторической, городской застройки. Удар по некоторым сложившимся городским ансамблям.
Высота – характеристика капитализации, престижности и репутации компании и города, где размещен ее офис.	Негибкость компании-застройщика. Нежелание прислушиваться к общественному мнению и мнению специалистов.
Стилевое повторение темы петербургских шпилей в победившем проекте.	Нерешенные вопросы пожарной безопасности.
Развитие близлежащей территории.	Опасность небоскреба как объекта террористической атаки.
СПб – не музей. Импульс нового развития города.	Прецедент для других компаний, менее щепетильных в архитектурно-стилевых вопросах.

Так «быть или не быть» небоскребу Газпром-сити на Неве? На этот вопрос всем нам предстоит ответить в самое ближайшее время.
И не ответить – нельзя, потому что современная высотная архитектура будет стремиться в Санкт-Петербург и к его историческому центру. Это тенденция…

Владимир Хохлев